Прасад Джаллепалли в своей лаборатории
Эта история опубликована 5 июня 2020 г.
18 мая молекулярный биолог из института Sloan Kettering Institute по имени Прасад Джаллепалли опубликовал сообщение в Twitter: «Сегодня моя лаборатория вновь открылась после девяти недель перерыва, который позволил моим коллегам-медикам @sloan_kettering и всем жителям города Нью-Йорк пережить всплеск COVID-19. Благодаря их усилиям мы можем вернуться к работе и вновь применять свои знания и умения для поиска средств борьбы с раком и другими заболеваниями».
В середине марта, когда усиливалась пандемия COVID-19, руководство Memorial Sloan Kettering приняло решение закрыть лаборатории, которые не имели прямого отношения к уходу за пациентами. Это было сделано для того, чтобы защитить сотрудников и замедлить распространение инфекции.
Когда лаборатория доктора Джаллепалли и другие исследовательские лаборатории MSK начали открываться в конце мая, мы поговорили с ним о том, как он работал в период простоя, и о его впечатлениях от возобновления работы.
Что вы чувствовали в первый день, вернувшись в лабораторию?
Я испытал много эмоций, снова проезжая по Нью-Йорку. Город был очень тихим и словно застыл во времени. Но в то же время я был очень рад вернуться к работе и продолжить заниматься своими исследовательскими проектами.
Это напомнило мне времена, когда я только начинал работать в лаборатории 20 лет назад. Обстоятельства были другие, но чувства те же — эту комнату нужно наполнить наукой.
Было очень приятно видеть, как все улыбаются под масками. Люди приходят и просматривают свои записи. Начинают размораживать клеточные культуры и планировать эксперименты. В целом, я испытывал настоящий оптимизм.
Что вы чувствовали, когда в марте вашу лабораторию закрыли?
Как и все, я смотрел новости и видел, что происходит с вирусом. Имея медицинское образование, я хорошо понимал, что нас ожидают события такого масштаба, какого мы еще не видели.
Еще до того, как было объявлено о решении закрыть лаборатории, я просил коллег поставить эксперименты на паузу. Мы начали замораживать клеточные линии и делать резервные копии важных данных. Мы организовали себе удаленный доступ из дома к серверу лаборатории и онлайн-журналам через библиотеку MSK.
В то же время я сказал всем коллегам в лаборатории, что моим главным приоритетом является их безопасность и благополучие. Я понимал, что у всех разные обстоятельства. У кого-то дома маленькие дети, а кто-то живет с родственником пожилого возраста, находящимся в группе риска. Я дал ясно понять, что продолжать работать как обычно не получится, никто этого и не ждет.
Как вы поддерживали контакт с коллегами, когда лаборатория была закрыта?
Это было сложно без физического присутствия в лаборатории, но для меня было очень важно поддерживать чувство связи.
Мы регулярно проводили собрания и семинары в Zoom. Главная цель состояла в том, чтобы не терять связь друг с другом как в интеллектуальном, так и в социальном плане. Это явление называют социальным дистанцированием, но на самом деле его следует называть дистанцированием физическим. Я не хотел, чтобы люди чувствовали себя социально изолированными или находящимися в плену у обстоятельств.
Над чем вы работали в период закрытия лаборатории?
Вне лаборатории наши возможности были ограничены, но мы поставили на передний план то, что можно делать из дома. Я сосредоточил усилия на анализе данных, подавал заявки на гранты, писал и рецензировал исследовательские статьи.
Как изменится работа лаборатории после возвращения?
Задача открытия моей лаборатории — вернуть всех на рабочие места, сохранив при этом их здоровье. Мы получили подробные рекомендации от коллег-медиков, в частности от врачей инфекционного отделения MSK, и знаем, какие шаги нужно предпринять. Они не прекращали принимать пациентов, пока мы оставались дома, и они применяли все эти рекомендации на практике.
Мы начали работать примерно на 25 % мощности, и постепенно будем наращивать темп. В помещениях, где раньше работало три или четыре человека, пока работает только один. На некоторое время ограничение составляет два человека. Поскольку одновременно может работать меньше людей, мы должны будем работать по сменам. Все будут носить маски и лабораторные халаты и соблюдать дистанцию два метра. Мы будем часто мыть руки и дезинфицировать оборудование.
Чему вы больше всего радуетесь, возвращаясь к исследованиям?
Последние несколько лет я не так часто проводил эксперименты в лаборатории. Но в январе этого года я хотел снова ими заняться. Я очень хотел поработать над несколькими новыми проектами, связанными с биологией и генетикой рака. Когда нам пришлось закрыть лабораторию, было трудно сделать паузу. Я очень рад возвращению к работе. Я снова вижу прогресс в своих исследованиях.
Также для меня важно помогать коллегам в лаборатории с их собственными проектами. В целом, у всех снова появилась вера в свои силы. Мы все думаем о том, как с помощью науки изменить к лучшему мир и жизни людей.
Чем вы занимались в период простоя, кроме работы?
Я был со своей семьей в нашем доме на юге округа Вестчестер. Я много готовил для них. У меня есть дровяной гриль, и я готовил барбекю. Между кулинарией и наукой много общего: в начале у вас есть сырые продукты и идеи о том, как превратить их в готовое блюдо.
Но, как бы я ни любил готовить, это не моя профессия. Моя семья заметила, что я стал гораздо счастливее, когда смог вернуться в лабораторию.
— Джули Гришэм (Julie Grisham)
